Рождение любви [= Янтарное пламя ] - Ханна Хауэлл

— Не виноват? — переспросил он шепотом, со страдальческим выражением лица. — А может, я сам побудил ее к этому? Почему бы женщине не желать мужчину, который с ней переспал? Отвратительно, верно? Господи, это же почти кровосмешение!

Глаза Шторм округлились.

— Нет, не может быть! Я не верю, что ты мог так поступить!

Тэвиш застонал и перевернулся на спину, не понимая, почему вдруг так разоткровенничался.

— Я и сам не хочу в это верить, но примерно полгода назад я проснулся, держа ее в своих объятиях. Мы оба лежали обнаженные. То, что я был пьян, не служит мне оправданием. Пьяный или трезвый — я не должен был ложиться в постель с женой своего отца. Тяжело сознавать, что я такой негодяй.

Бросив карты, Шторм забралась на постель и заглянула Тэвишу в глаза. Она не могла поверить, что он обманул своего отца, даже будучи пьяным. «Что-то здесь не так!» — подумала она, нахмурившись. Вряд ли он лег с Дженет по собственной воле. Это было слабым утешением, и Шторм очень огорчалась, глядя, как он страдает. Следующие слова Тэвиша лишь укрепили девушку в ее подозрениях.

— И теперь я должен страдать из-за удовольствия, о котором даже ничего не помню, — сказал он с невеселой усмешкой. — Если б я знал, что приятно провел время, мне было бы легче.

— Так ты не помнишь, как занимался любовью с Дженет? — спросила Шторм.

— Нет. Я совершенно не помню, что было той ночью. Помню только, что наутро проснулся с больной головой, в обнимку с собственной мачехой, совершенно голой. — Он вздохнул. — Я пытался хоть что-то вспомнить, но не смог. Может, оно и к лучшему.

— Но этого не может быть! Ты должен вспомнить.

— Не могу! — взревел Тэвиш. — Я все время словно натыкаюсь на глухую стену. Ладно, Шторм, оставим это.

— И я не могу, — улыбнулась девушка. — Не могу «оставить это». Здесь что-то не так…

Она наклонилась и развязала пояс на халате Тэвиша.

— Может быть, ты сначала отправишь отсюда Филана? — с усмешкой спросил он.

Мальчик презрительно фыркнул. Шторм не обращала на кузена внимания.

— Я помогу тебе вспомнить события той ночи. Залезай под одеяло и ложись на живот. У меня сильное подозрение, что тебя одурачили, Мак-Лаган.

Сделав, как она велела, Тэвиш спросил:

— Интересно, как ты заставишь меня вспомнить, если я не могу ничего вспомнить?

— Тебе мешает стыд. Когда ты думаешь о той ночи, тебе становится стыдно, поэтому ты не можешь ничего вспомнить. Ты должен расслабиться, и я помогу тебе. Я часто помогала отцу, когда ему требовалось обрести ясность мысли. Меня научила этому одна испанка, которая когда-то прислуживала отцу. — Шторм взяла баночку с кремом, стоявшую на столике среди прочих туалетных принадлежностей, которыми ее здесь снабдили, и уселась на Тэвиша сверху. — А теперь расслабься, забудь про стыд и вину. Пусть твои мысли текут свободно. Расскажи мне все, что можешь вспомнить о той ночи, — все до мельчайших подробностей, даже если тебе кажется, что они не имеют значения. Разве не лучше узнать наконец правду, какой бы она ни была?

— Конечно, — неуверенно пробормотал Тэвиш. Руки Шторм уже массировали его спину, снимая напряжение.

Она почувствовала, как он расслабляется под ее пальцами.

— Начни с утра того дня.

— Мы ходили в поход, — проговорил он, млея от удовольствия. — Как хорошо!..

— Не обращай внимания, не отвлекайся от своих воспоминаний. Ты должен шаг за шагом вспомнить тот день.

Ей нравилось массировать его мускулистую спину, приятно было чувствовать, как он расслабляется. Голос Тэвиша сделался хриплым, и Шторм невольно улыбнулась.

— Набег был успешным, мы отделались всего несколькими ранениями и неплохо подготовились к зиме. Поэтому устроили пир. Вино и пиво текли рекой. Я изрядно напился.

— Дженет и милорд были на этом пиру?

— Да, вначале. Они рано ушли спать, потому что отцу нездоровилось — его знобило. — Тэвиш вздохнул, щурясь от удовольствия. — Он и сейчас болеет. Боюсь, отец долго не протянет.

— Не надо сейчас думать об этом. После их ухода ты еще долго сидел за столом?

— Угм-м. Очень долго. Мы обычно как следует отмечаем окончание наших походов.

— Когда ты пошел к себе в спальню?

— Кажется, это было далеко за полночь. Я разделся… Нет, Алекс помог мне раздеться. Да, ему пришлось мне помочь, потому что я был слишком пьян. Он уложил меня в постель, точно маленького ребенка.

— Значит, — проговорила Шторм, — значит, ты пошел к себе не один. Тебя провожал Алекс.

— Да, но что было потом, я совершенно не помню. Сейчас я в первый раз вспомнил про Алекса.

— Филан, сходи, пожалуйста, за Алексом. Приведи его сюда.

Мальчик выбежал из комнаты.

— Зачем тебе Алекс? — удивился Тэвиш. — Алекс недолго пробыл со мной в ту ночь.

— И все же он должен знать, был ли ты в состоянии заниматься с женщиной любовью.

Тэвиш резко приподнялся, сбросив с себя Шторм.

— Ну конечно! Если я напился и спал мертвым сном, я не мог овладеть Дженет! — Он привлек Шторм к себе и поцеловал ее. Затем уложил девушку на кровать и снова поцеловал. Потом еще и еще…

Так их и застали Филан с Алексом, когда вошли в спальню. Алекс громко прочистил горло, а Филан засмеялся. Не выпуская Шторм из своих объятий, Тэвиш обернулся к Алексу:

— Гы помнишь наш последний поход перед началом зимы?

— Да, Тэвиш, — усмехнулся Алекс. — В ту ночь мы здорово напились.

— Ты отводил меня в постель, так? Алекс кивнул и снова усмехнулся:

— Ты не мог даже найти свою кровать.

— Значит, я был не в состоянии переспать с женщиной, — задумчиво проговорил Тэвиш.

Алекс расхохотался:

— Да на всем свете не нашлось бы такой женщины, которая сумела бы расшевелить тебя в ту ночь. Я еще не вышел из спальни, а ты уже вовсю храпел. Даже если бы враги устроили осаду и подожгли Карайдленд, ты бы не проснулся. Никогда еще не видел тебя таким пьяным.

— Спасибо, Алекс, — сказал Тэвиш, стараясь скрыть свою радость. — Теперь можешь идти. Прости, что позвал тебя сюда. — Он крепче прижал к себе Шторм. — Да… захвати Филана с собой.

— Я еще не видела, чтобы человек так радовался, узнав, что был пьян в стельку, — с улыбкой сказала Шторм, когда они остались одни. — Тебе надо стыдиться, а не радоваться.

Откинув одеяло, Тэвиш начал снимать с нее ночную рубашку.

— Вообще-то мне следовало бы хорошенько проучить эту суку. Как я мучился из-за ее дурацкой шутки! Не могу понять, зачем Дженет это сделала. Чего она добивается?

— Временами ты бываешь ужасно глуп. Она добивается тебя! Вот и забралась к тебе в постель, надеясь сломить твое сопротивление. А потом, когда поняла, что ты слишком пьян, решила утром сделать вид, будто ты с ней переспал, заставить тебя поверить в то, что ты обманул своего отца. Она думала, что после этого ты уже не станешь ее отвергать. Разве тебе не льстит такое настойчивое желание женщины?